Завуалированная структура корпораций как стратегия для финансового шарлатанства
Современные корпорации всё чаще используют децентрализованную, многоуровневую и мульти-юрисдикционную форму в качестве стратегии манипулирования трансграничными операциями. Такая практика сокращения налогового бремени известна среди юристов и бухгалтеров как «регулятивный арбитраж». Аргумент, выдвигаемый в этой статье, заключается в том, что любое утверждение, которое рассматривает эти стратегии как простую практику уклонения от уплаты налогов, способствует недооценке и неправильному признанию того, как современные транснациональные корпорации работают на рынках различных государств. Эти стратегии, которые можно объяснить в терминах арбитражной власти, используют разницу между биржами на воображаемом «гладком» рынке из учебника экономики и глобальным рынком, который разделён международными юрисдикциями со своими регулирующими органами, каждая из которых устанавливает свои собственные правила, предписания и налоги. Возможность такого разделения использует различия между местом рыночной сделки (либо обмена) и местом регистрации передачи права собственности, сочетая это с манипулированием формальными системами признания коммерческих предприятий, чтобы избежать некоторых (либо всех) правил и предписаний государства. Результатом является заметное различие между «транснациональной вывеской» (то есть тем, как транснациональные корпорации воспринимаются и представляют себя в своих глянцевых брошюрах), и тем, как они юридически и практически организованы в настоящее время.
В мировой экономике доминирует относительно небольшая группа компаний, известных под различными названиями, включая «многонациональные корпорации» (МНК), «транснациональные корпорации» (ТНК) и «многонациональные предприятия» (МНП). Несмотря на то, что их число исчисляется всего несколькими тысячами, в совокупности эти организации отвечают примерно за 33% мирового производства, 49% экспорта и 23% глобальной занятости. От четверти до двух третей мировой торговли товарами и коммерческими услугами осуществляется в форме внутрифирменной торговли, то есть обмена между филиалами одной и той же компании. Вместе с глобальными банками эти консорциумы формируют основной организационный и административный механизм, управляющий процессами, которые мы называем «глобализацией».
Эта статья посвящена некоторым загадочным, но малоизученным аспектам этих организаций. Первая загадка – это пропасть между экономическим, политическим и социологическим восприятием этих организаций, с одной стороны, и их юридическими проявлениями – с другой. Несмотря на распространённую отсылку к отдельным экономическим субъектам, таким как “Apple”, “Amazon” или “General Motors”, предположительно осуществляющим операции в юрисдикциях многих стран, воздействующим политиков или не уплачивающих налоги и т.п., глобально экономическая организация такого рода не имеет юридического статуса и не может участвовать непосредственно на рынке сбыта конкретной страны или платить налог. В отличие от таких консорциумов, корпорация – это юридическое лицо, имеющее лицензию юридического органа. Как таковая, корпорация не может быть многонациональной. Большинство экономических организаций, действующих через границы, созданы как сеть юридически независимых лиц или дочерних компаний, объединённых посредством долевого участия. Только эти дочерние компании участвуют в рыночной экономике.
Вторая загадка заключается в том, что вместо того, чтобы сосредоточиться исключительно на своей якобы основной задаче координации факторов производства или разработке средних, бережливых, эффективных организационных структур, современные транснациональные корпорации создают все более сложные сети дочерних и зависимых компаний, удерживаемых вместе слоями холдинговых структур. Например, исследование Федерального резервного банка Нью-Йорка показало, что число дочерних и зависимых компаний, принадлежащих некоторым из крупнейших банковских холдингов США, выросло в среднем до 3400 в 2012 году по сравнению примерно с 1000 в 1990 году. Один из анализов 100 крупнейших нефинансовых корпоративных групп в мире показал, что в 2018 году у этой группы компаний в среднем было более 700 дочерних компаний на группу. Последующее исследование, проведённое 18 месяцев спустя, показало увеличение числа дочерних компаний в среднем на 7%, за исследуемый период, в каждой группе.
Аргументация, которая выдвигается в этом материале, заключается в том, что современные многонациональные предприятия принимают децентрализованную многоуровневую форму с несколькими дочерними компаниями, несколькими юрисдикциями в качестве стратегии манипулирования трансграничной торговлей. Схемы взаимодействия таких компаний используют разрывы между экономикой сделки и её регулирующим режимом, реструктурируя торговое соглашение, чтобы снизить или избежать нормативных издержек без чрезмерного изменения лежащей в основе сделки экономики. Эти стратегии эволюционировали из-за двойной роли закона в современных обществах, богатых нормативными актами. Закон представляет собой формальное измерение того, что называется «правилами игры» в обществе, под которыми подразумевается регулирующая среда, разрешая или ограничивая определённые действия.
С другой стороны, закон также играет существенную роль в общественном признании, концептуальном определении и исторической эволюции коммерческих предприятий. Корпоративные организации используют формальные системы признания для коммерческих предприятий, чтобы избежать соблюдения некоторых правил или нарушить их все, без последствий для себя. Они делают это, маскируясь, манипулируя своими трансграничными филиалами и изменяя своё присутствие в различных сферах регулирования. Поэтому государственные структуры, которые как санкционируют, так и применяют ограничивающие правила, не распознавать МНП и, следовательно, могут испытывать трудности с применением правил к ним. Такие методы могут привести к значительному снижению затрат, таких как налогообложение, правила финансирования, корпоративного управления или исполнение обязательств, а иногда могут даже повысить ценность проводимых сделок. Фактически, эти методы настолько ценны для этих организаций, что они очень тщательно формируют всю правовую и корпоративную структуру современных многонациональных предприятий.
Транснациональные корпорации не только стремится снизить издержки и избежать регулирования – это структуры, которые ставят серьёзные аналитические проблемы перед теоретической вселенной, воображаемой экономикой и политологией. По причинам, которые уже подробно обсуждались в литературе, экономические организации, как правило, рассматриваются как простые совокупности объектов более низкого уровня (например, продукция-потребители). Организации персонифицируются и приобретают человеческие черты, такие как рациональность, полезность и тому подобное.
Для современного МНП нормативная среда, в которой воспроизводится транзакция, и сроки репликации являются важными компонентами корпоративного планирования и конкурентоспособности. Компании рассматривают пространство и время как гибкие и важные конкурентные инструменты. Они стали специалистами не только в координации факторов производства на различных территориях и в разных странах, но и в выборе предпочтительной нормативно-правовой среды для тиражируемых транзакций. Специалисты дочерних предприятий распределяют и оптимизируют затраты, потому что очень хорошо знают, что теория рынков, изложенная в учебниках, – это элегантная абстракция, и любой менеджер, который следует предписаниям учебника, скорее всего, потерпит неудачу.
Эти теоретические размышления имеют серьёзные последствия в реальном мире, начиная с самой природы бизнес-корпорации. То, что мы все в широком смысле обозначаем как “Microsoft”, “IBM” или “Toyota”, не является юридическими субъектами, участвующими в рыночном обмене. Существует заметная разница между тем, что может быть описано как презентация, представленная самими фирмами на их веб-сайтах или в глянцевых брошюрах, а также в представлении на фондовых рынках, и пространственной реальностью фирмы. Давайте проиллюстрируем этот момент на двух ярких примерах: Amazon и China National Petroleum Corporation (CNCP). Эти фирмы являются одними из наиболее важных глобальных игроков. Amazon – крупнейший ритейлер в мире. А китайская CNPC была четвертой по величине корпорацией в мире по выручке в 2020 году.
Версия презентации Amazon представлена в описании компании для нью-йркской фондовой биржи следующим образом:
Мы стремимся быть самой клиентоориентированной компанией на планете. Мы руководствуемся четырьмя принципами: одержимость клиентами, а не ориентация на конкурентов, страсть к изобретательству, стремление к операционному совершенству и долгосрочное мышление. В каждом из наших сегментов мы обслуживаем наших основных клиентов, состоящих из потребителей, продавцов, разработчиков, предприятий и создателей контента. Кроме того, мы предоставляем такие услуги, как реклама продавцам, вендорам, издателям, авторам и другим лицам, с помощью таких программ, как спонсорская реклама, медийная реклама и видеореклама. Мы разделили нашу деятельность на три сегмента: Североамериканский, Международный и Amazon Web Services (AWS). Эти сегменты отражают то, как Компания оценивает эффективность своего бизнеса и управляет своей деятельностью. (Amazon, 2020)
Есть основание предполагать, что это описание перекликается с типичным представлением об Amazon в сознании обывателя. Но правовая структура Amazon мало похожа на представление, показанное в описании. Компания является типичным МНП, использующим так называемую модель «материнская-дочерняя компания». Эволюция этой модели имеет решающее значение для перехода от имитируемого ньютоновского пространственно-временного мира к миру общего пользования.
Например, Amazon Overseas Holding Inc. (Делавэр) является самостоятельной дочерней компанией без дополнительных субхолдингов, в то время как большинство неамериканских дочерних компаний управляются через филиал, возглавляемый Amazon.com Sales Inc. (Делавэр). Веб-сервис (AWS) может быть описан как отдельный «сегмент», однако различные его объекты распределены по разным частям структуры. Например, хотя существует отдельный филиал, контролируемый Amazon Web Services Inc. (Делавэр), сервис Amazon Data Services Inc. (Делавэр) находится в отдельном филиале, не связанном через контроль над акциями с AWS. Другие европейские компании, занимающиеся веб-сервисами, в свою очередь, по-видимому, принадлежат к тому же кластеру собственности, что и предприятия, работающие в розничном сегменте. Эти юридические лица не обязательно имеют параллельное юридическое присутствие в правовой сфере. Из этого очевидно, что фактическая правовая структура этого технологического гиганта не соответствует её собственному описанию о самой себе.
Модель “материнская-дочерняя компания” развивалась с конца девятнадцатого века как набор прагматичных решений для неразрешимых проблем, возникающих на «реальных» глобальных рынках. Поскольку предприятия стремились расширить свою производственную базу за рубежом, им приходилось искать способы обеспечения своих законных прав в других юрисдикциях. Начинающие транснациональные корпорации экспериментировали с несколькими административными решениями своих проблем. На первом этапе интернационализации несколько организаций заключили контракты с отдельными лицами, которые выступали в качестве их иностранных агентов в принимающих странах, в то время как другие открывали зарубежные филиалы.
Новые возможности появились после поправки к законам США об инкорпорации, внесённой в 1899 году «матерью трастов», штатом Нью-Джерси. Вскоре это юридическое новшество, которому подражали в других странах США и за их пределами, позволило корпорации владеть акциями других компаний, создав механизм, с помощью которого одно юридическое лицо могло контролировать другое посредством владения контрольного пакета акций и, таким образом, гарантировать, что они функционируют как единое коммерческое предприятие. Модель стала популярной не в последнюю очередь потому, что устройство государственной корпорации давало ряд преимуществ по сравнению с агентами или филиалами. Если говорить более конкретно, то это позволило дочерним компаниям привлекать средства на местных рынках, одновременно ограничивая потенциальные обязательства перед материнской компанией.
Благодаря этим и другим преимуществам международные корпорации начали заменять свою систему зарубежных филиалов моделью материнско-дочерних предприятий. Результаты, которые некоторые называют «фикцией», были таковы, что по сути (или, по крайней мере, с точки зрения закона) МНП теперь состоят из отдельных юридических лиц, и все они подчиняются правилам и подзаконным актам своих соответствующих стран. Эта сокращённая история эволюции концепции искусственного юридического лица помогает объяснить широкие контуры консорциумов, подобных Амазону.
Не удалось найти подробного расширенного представления в презентации об CNPC, поэтому будем довольствоваться статьёй из Википедии:
Китайская национальная нефтяная корпорация (CNPC) … является крупной национальной нефтегазовой корпорацией Китая и одной из крупнейших интегрированных энергетических групп в мире. Её штаб-квартира находится в районе Дунчэн, Пекин. CNPC заняла четвёртое место в 2020 году в рейтинге Fortune Global 500, глобальном рейтинге крупнейших корпораций по выручке. (https://en.wikipedia.org/wiki/China_National_Petroleum_Corporation)
CNPC, четвертая по величине международных предприятий в мире по объёму выручки, объединяет обе версии корпоративных группировок. CNPC создала находящуюся в государственной собственности и зарегистрированную на бирже группу в PetroChina Co Limited (80% принадлежит CNPC). PetroChina, по-видимому, была структурирована как западная группа компаний, подчиняющаяся правилам внутреннего управления, требуемым западными инвесторами. CNPC создала ещё один набор дочерних компаний, многие из которых работают на международном уровне, и формально не связаны с PetroChina. Таким образом, CNPC содержит различные организационные форматы, каждый из которых предположительно используется для разных целей. Это корпорация по своей структуре – это что-то едва понятное даже сотрудникам самой организации.
Одна группа компаний, включает дочерние компании, а также другие формы акционерных «партнёрств», доля которых составляет менее 50% в собственности PetroChina. Этот консорциум представляет западный тип многонациональной корпорации. На него распространяются правила отчётности и консолидированного учёта, типичные для таких форм организации. Другая форма владения содержит около 110 объектов, контролируемых CNPC. Это частные компании. Она юридически отличается от PetroChina и, следовательно, не подпадает под те же требования к корпоративному управлению и аудиту, что и сама PetroChina. Только шесть из этих 110 организаций предлагают консолидированные финансовые отчёты. Все остальные финансовые отчёты не попадают в консолидированную бухгалтерию.
Обе группы, рассмотренные выше, являются действующими предприятиями и могут рассматриваться как международное предприятие. И то, и другое предупреждает нас о том факте, что группы могут возникать и успешно функционировать гораздо более разнообразным с юридической точки зрения образом, чем предполагалось. Этим группам может не хватать формальной структуры управления, подобной той, которую предпочитают фондовые рынки. Более того, их различные компоненты могут вообще не иметь юридических отношений между друг другом. Их методы внутреннего контроля, управления или распределения обязательств неясны, и они бросают вызов самому представлению о том, что такое международная корпорация. Подобно теневым банкам, эти организации, похоже, функционируют как дочерние многонациональная компании, но при этом порой шарлатанят, как отдельные неподконтрольные юридические лица.
А нормативные акты большинства стран, как правило, ориентированы на транснациональные корпорации, как если бы они были единичными образованиями, наделёнными индивидуалистическими чертами. Это теоретическое здание и порождаемая им регулятивная сфера достигают своих пределов, когда эти «простые агрегаторы» используют прикрытие истинной структуры в качестве конкурентной рыночной стратегии.
